Убийца  - Анатолий Махавкин

– Ну что же, – сказал вожак святош и осенил себя знаком триединства, – мы всегда готовы присоединиться к нашему небесному братству.

– А я вот туда совсем не тороплюсь! – прошипел Кору и сверкнул глазами. – Где тут лучше всего держать оборону?

– Вон там, – показал я. – Видишь у начала тропки что-то вроде вала? Раньше там стояла застава, обнесенная земляной оградой. До сих пор сохранилась часть насыпи и траншеи. Если грамотно распределить силы, то говнюков можно некоторое время сдерживать. А смысл?

– Не твоего ума дело! – огрызнулся Кору. – Ты принцессу охраняй, сколько сможешь. А там… Там, как условились.

Не успел он договорить, как послышался глухой гул – топот множества коней. Только раздался он не с той стороны, где мы видели столбы пыли, а из-за Одинокой. Ожидаемо. Гунны, несомненно, выставили дозоры и, как только стало ясно, что мы не торопимся в ловушку, решили сплюснуть нас между двумя отрядами.

Кору перемолвился с командиром монахов, и тот, поразмыслив, кивнул. Черт побери, сейчас я даже завидовал святошам! Они не психовали, как остальные, а спокойно снимали щиты и копья, висящие на боках коней. Кажется, монахи реально были готовы уйти на свои долбаные небеса.

– Поехали, – фыркнул Кору и махнул рукой. – А ты дуй к девке и не отходи от нее ни на шаг. Понял?

– Чего тут непонятного, – ухмыльнулся я.

Ну что же, если что, то мне сегодня предстояло сдохнуть самым последним. А перед смертью еще и конкретно насолить гроссмейстеру Цангу.

– Плохо дело? – Вайолетта всматривалась мне в глаза, точно пыталась найти там какую-то опору. – Эти звуки…

– Да, мы в ловушке, – согласился я и наподдал Уркагану. – И единственное, что внушает надежду: наш толстый друг не кажется испуганным. Значит, какой-то план у него имеется.

– Сомневаюсь. – О, Шу подал голос! – Чувствую, что сегодня мы все умрем.

– Молчать тебе идет гораздо больше. – Очень хотелось отвесить дураку оплеуху. – Хоть на умного тогда похож.

У тропинки, ведущей на вершину, мы спешились. Я оглянулся. Люди Кору торопливо спрыгивали на землю и стаскивали с коней какие-то мешки. Все мы сейчас находились под защитой оплывшего земляного вала. Когда-то эта штука была выше меня, но время и погода на треть уменьшили размер ограды. Впрочем, выбирать не приходилось.

Монахи не стали заезжать внутрь, а цепью выстроились перед входом. Каждый святоша держал круглый щит и длинное копье. Их главный стоял перед строем и что-то вещал. Возможно – молитву, возможно – напутствие. Трудно было разобрать из-за приближающегося топота.

Тем временем те мальчики Нарима, которые не занимались загадочными мешками, согнали всех лошадей и привязали друг к другу. Потом поставили у входа в ограду. Получилась своего рода живая стена. Хитрый Уркаган лягался и клацал зубами, пока на него не плюнули и не оставили в покое. Конь тотчас удрал подальше от опасного места. Ну что же, у хитрой бестии появился шанс пережить нас всех.

– Что они делают? – спросила Вайолетта. Ее голос почти не дрожал.

– Что-то зарывают в землю, – сообщил я то, что она могла видеть сама. – Похоже, делают какую-то ловушку.

Пока часть людей Кору закапывала плоские шкатулки, другие вытаскивали из мешков части непонятных предметов и собирали их в странные штуки. Больше всего это походило на охапку дров с рукоятью. Одну такую хрень поставили у подъема на холм. Нарим, руководивший всей этой суматохой, заметил, что мы стоим без дела, и тотчас вызверился на меня:

– Какого ты тут торчишь, comment peut moron?[45] – видимо, от волнения он перешел на родной язык. – Дуйте наверх и оставайтесь там.

– И все же, – сказал я. – На что надеешься?

– La chance es[46]. – Он свел указательный и большой пальцы. – Вот такой, но есть. Главное, продержаться нужное время. А сейчас – валяйте отсюда.

С нами вверх по тропинке отправились пятеро бойцов с большими боевыми самострелами. Но на середине подъема они остановились и сообщили, что немного отдохнут возле этого очаровательного валуна. Ну что же, позиция тут действительно очень удобная.

Как и та, где решил задержаться Шу. Совсем узкий проход. С одной стороны – крутой обрыв, с другой – отвесная каменная стена. При должном умении тут можно достаточно долго сдерживать даже большое количество атакующих.

– Удачи, граф. – Думаю, правильно, что я не стал открывать мальчишке грязную тайну его рождения. Пусть умрет настоящим графом.

– Си. – Вайолетта протянула руку, но Сигон отрицательно покачал головой.

– Все сгорело, – тихо сказал он. – Ничего не осталось. И меня тоже. Прощай, Вайю.

Я молча потащил девчонку дальше. Кажется, она несколько раз хлюпнула носом, но истерики, которой я ожидал, устраивать не стала.

Обломки башни теперь еще больше напоминали обычную кучу камней. Да и те почти исчезли под покровом ползучего кустарника. Сама площадка плоской верхушки немного уменьшилась: ветер и дожди понемногу откусывали кусочки горы и уносили их прочь. Ветер… Да, тут он набросился на нас, словно обезумевший зверь, развевая волосы и пытаясь сорвать одежду.

Впрочем, я свой плащ снял сам и, сложив в несколько раз, положил в траву у груды камней. Предложил принцессе присесть. Девушка отрицательно качнула головой и подошла к краю обрыва. Я встал рядом.

– А если они все же прорвутся сюда, – тихо сказала Вайолетта, и это был вовсе не вопрос. – Несмотря на все эти смерти и усилия, прорвутся и схватят меня?

Я молчал. Внезапно Вайолетта схватила меня за рукав куртки и повернула к себе.

– У меня не хватит сил. – Девушка тяжело дышала. – Но ты, ты же всегда этим занимался… Если они будут здесь – убей меня!

Я продолжал молчать, и тогда Вайолетта сдернула с пальца кольцо и вложила мне в ладонь. Сжала пальцы.

– Это контракт, – сказала она. – Если гунны придут сюда, я нанимаю тебя, чтобы ты убил принцессу Вайолетту Фернимарскую.

Я разжал пальцы, и кольцо упало на землю.

– Посмотрим, – глухо сказал я. – Да и цена слишком мала для принцессы.

Девушка всхлипнула и вдруг начала смеяться. Потом смех вновь сменился рыданиями, и мне пришлось обнять несчастную дуру, которая за эти несколько дней успела подняться от самых низов до сияющих вершин королевской власти. А теперь ей предстояло стать безвестным трупом на вершине Одинокой горы.

Я же был никем, никем и сдохну.

Продолжая обнимать Вайолетту, я посмотрел вниз. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как два больших отряда гуннов соединились в настоящую армию. Не ошибусь, если предположу, что там было не меньше тысячи конников. Тысяча против сотни монахов и полусотни шпионов. Кору очень ошибался, когда показывал пальцами наши шансы.